высшее благо

добро, благо, счастье, согласие (согласованность) с природными склонностями. Благо подразделяется на благо человека и Высшее благо. По Августину, «есть только одно простое и потому единственно неизменяемое благо - это Бог. Этим Благом сотворены все блага, но не простые, а потому и изменяемые» (Августин. О Граде Божием. Т. 2. С. 189). «Благо, по Боэцию, есть то, чего все желают» (Боэций. Утешение философией. С. 245). «Богатство, могущество, уважение, слава, наслаждение» суть «внешние проявления истинного блага» (там же. С. 237), которое определяется как «то, что по природе едино и просто» (там же. С. 236). «Благо есть Бог... именно в Нем заключено совершенное благо» (там же. С. 239). Благо как тождество блаженства. Боэций пишет, что «природа ни одной вещи не может превосходить свое начало, вследствие чего начало всего сущего по своей природе является высшим благом... Но высшее благо  является блаженством... Тогда... необходимо сделать вывод, что Бог есть блаженство... и высшее благо. Отсюда с необходимостью вытекает, что само высшее блаженство есть не что иное, как высшая божественность» (там же. С. 240). «Сущность самого блага и блаженства одна и та же» (там же. С. 242). По Петру Абеляру, «из этой Троицы: Могущества, Мудрости, Благости (benignitas) состоит вся полнота блага, и ни один из Ликов не может обходиться без двух других... Тот, в ком совмещаются эти три свойства, т. е. кто может выполнить то, что хочет, кто, будучи добрым, желает сделать это потому, что он благ, и кто не выходит по глупости за пределы разума, тот - это ясно - истинно благ и во всем совершенен... Благость Его имеет отношение к любви, так что мы более всего любим то, что считаем и самым добрым» (Петр Абеляр. Теология «Высшего блага» // Петр Абеляр. Теологические трактаты. С. 134). Благо связано с третью Ипостасью Троицы: «Имя Св. Духа выражает чувство благоволения и любви, потому что дух, т. е. дыхание, исходящее из наших уст, лучше всего выражает сердечные чувства, когда мы откровенно томимся любовью или стонем от нужды в труде печали» (там же. С. 138). Благость, по Петру Абеляру, или Св. Дух, «скорее происходит от Отца и Сына, чем рождается Ими. В самом деле, Благо, на которое указывает это имя, не есть ни какое-либо могущество, ни мудрость, но аффект или эффект любви. Любовь же... может существовать только между двумя. Ведь не говорят, что кто-то любит самого себя, но чтобы любовь могла существовать, необходимо с нежностью относиться к другому. Итак, происходить - значит для Бога распространять неким образом себя на создания свои через аффект любви, наделяя их дарами своей благодати» (там же. С. 240). Фома Аквинский различает благо относительное (полагаемое в соответствии с желаниями) и благо абсолютное (полагаемое в соответствии с природой). То, что является благим само по себе, может быть благим по отношению к одному и дьявольским по отношению к другому. Бог есть абсолютное благо и вечность. См. BEATITUDO.

Níl admírarí prope rés est úna, Numíci,

Sólaque quáe possít facer(e) ét serváre beátum.

Сделать, Нумиций, счастливым себя и таким оставаться

Средство, пожалуй, одно только есть: "Ничему не дивиться".

(Перевод Н. Гинцбурга)

"Nil admirari"- "ничему не дивиться" - значит при любых обстоятельствах сохранять ясное спокойствие духа, высшее благо, согласно этическому учению обеих философских школ, определивших мировоззрение Горация - эпикурейской и стоической, и не искать внешних жизненных благ - богатства, почестей и т. п. Это правило выдвигали многие философы древности: Пифагор, Демокрит, Эпикур, стоик Зенон.

свободное решение, свободный выбор, часто переводится как свобода воли.  Августин не только признавал, «что Бог даровал ее нам», но что «ее надлежало даровать» (Августин. О свободе воли. Кн. II, гл. XVIII, 47. Т. 1. С. 60 наст. изд.). Для Августина утверждение об отсутствии свободы воли на основании первичности Божественного предопределения, или предзнания, не имеет смысла, ибо «нельзя сказать, что предузнавший нечто, предузнал ничто», поскольку смысл познания в том, чтобы узнавать нечто существующее. Из этого Августин делает вывод: «если предузнавший, что имеет быть в нашей воле, предузнал не ничто, а нечто, то несомненно, что и при Его предведении нечто в нашей воле есть. Поэтому мы нисколько не находим себя вынужденными ни отвергать свободу воли, ни отрицать (что нечестиво) в Боге предведение будущего, отвергая свободу воли. Мы принимаем и то, и другое» (Августин. О Граде Божием. Т. 1. С. 258). Ансельм Кентерберийский, оспаривая представление о свободной воле как о свободе выбора между грехом и добродетелью, писал, что свободная воля  Бога, который есть Высшее благо, не может грешить, потому способность грешить не относится к определению свободы выбора. «Ни свобода, ни часть свободы не есть способность греха» (Ансельм Кентерберийский. О свободном выборе. Т. 1. С. 232 наст. изд.). По Петру Абеляру, в основании свободного выбора лежит идея интенции как осознанного умысла поступка, добровольного согласия на него. Бернард Клервоский полагал, что согласие, воля и свобода воли суть тождество. Свобода выбора есть свобода от необходимости. Свободный выбор означает, что Бог может даровать спасение, а человек может его принять или не принять. Свободный выбор определяется разумом и сопровождается судом, или суждением. Фома Аквинский сопрягает определение свободы с определением произвольного действия. Поскольку у всякого действия есть цель, произвольным является такое действие, которое производится при обладании знания о цели. Произвольность в этом смысле тождественна свободе и свойственна только разумным существам. Свободу, по определению, нельзя принудить к выбору цели. Воля в ее сопряженности с интеллектом обречена осуществлять выбор целей, которые ей поставляет разум в качестве благих. Ей можно помешать внешним действием, но над внутренней свободой нельзя совершить насилие. См. VOLUNTAS.

заблуждение, погрешность. По Августину, заблуждение - это следование чему-то, что не ведет к цели - достижению истины, которая есть Высшее благо (Августин. О свободе воли. Кн. 2, гл. IX, 26. Т. 1. С. 45 наст. изд.). См. FICTIO.

мудрость; ум; знание; философия (учителя философии - sapientiae doctores). По Августину, мудрость есть «истина, в которой распознается и содержится высшее благо. .. Ведь всякий блажен лишь благодаря высшему благу, которое распознается и содержится в той истине, которую мы называем мудростью. Следовательно, как до того, как мы становимся блаженными, понятие о блаженстве уже запечатлено в наших умах, - ибо благодаря ему мы уверены в своем знании и говорим без всякого сомнения, что хотим быть блаженными, так и прежде, чем мы становимся мудрыми, мы имеем понятие о мудрости, запечатленное в нашем уме, благодаря которому каждый из нас, если его спросят, хочет ли он быть мудрым, без тени сомнения ответит, что хочет» (Августин. О свободе воли. Кн. 2, гл. IX, 26. Т. 1. С. 45 наст. изд.).

сила, добродетель, действие; совершенство или сила для произведения чего-то позитивного; ее можно назвать предрасположенностью совершенного к совершенному, она, таким образом, является предрасположенностью, дающей возможность достижения действительного блага. Добродетель также рассматривается как сила, тем самым противопоставляясь сущности. В этическом смысле добродетель понимается как странствие к интеллектуальному и моральному совершенству. Роджер Бэкон считает ее второй ступенью внутреннего опыта. Августин определял добродетель как Высшее благо, что есть Бог, человеческие добродетели связаны с верой, надеждой, любовью. Путь к Высшему благу, по Абеляру, есть «усердное испытание морального выбора» (Петр Абеляр. Диалог между Философом, Иудеем и Христианином // Петр Абеляр. Тео-логические трактаты. С. 357). Человеческие добродетели - средство достичь блаженства будущей жизни, «приобретенное свойство духа» (там же. С. 369). Различается четыре вида добродетели: благоразумие, праведность, стойкость, воздержание.

зло. По Августину, зло есть лишенность блага вследствие повреждения природы. «Быть поврежденной пороком могла только такая природа, которая создана из ничего. То, что делает ее природою, получила она оттого, что сотворена Богом; а то, что она уклоняется от того, чем является, вытекает из того, что она создана из ничего» (Августин. О Граде Божием. Т. 3. С. 35). Абеляр полагает злом вину человека, а высшее зло человека - понимание причины, отчего он становится злым. «Впрочем, хотя зло в качестве зла не является благим, однако не только благо, но и зло во благо» (Петр Абеляр. Диалог между Философом, Иудеем и Христианином // Петр Абеляр. Тео-логические трактаты. С. 410). По Фоме Аквинскому, «вещь является злом в двух смыслах. В первом смысле, потому что она сама по себе зло, как, например, кража или убийство, и это зло абсолютно. В другом смысле говорят, что вещь является грехом в отношении к чему-либо, и никто не может помешать ей быть абсолютно хорошей. Зло также употребляется в другом смысле, как, например, правосудие, которое само по себе является благим и абсолютным, но оборачивается злом для грабителя, который справедливо наказывается им» (Thomas Aquinas. Quaest. disp. de Malo, q. 16, a. 2 concl.). Cp. BONUM, DEFECTUS.